Изучение исторических фактов - положения армянского населения в период предгеноцида и характерных признаков самой Османской империи как "геноцидного общества" - подтверждает, что там издавна складывались условия и предпосылки геноцида армян. Более того, исторические факты подтверждают, что там всегда существовала геноцидная практика.

Геноцидный характер турецкого общества, в котором жили армяне на протяжении пяти веков, определялся сочетанием, прежде всего политических, религиозных и иных условий, порождавших агрессивность, стремление к захвату чужих земель, к порабощению народов, к созданию образа врага, дегуманизацию общества.

Исходным фактором и политической базой геноцидности турецкого общества и государства был захватнический, насильнический характер чуженациональной власти турецкого государства в порабощенных странах. В целом о геноцидности турецкого общества свидетельствуют факты массовой резни болгар, греков, сирийцев, несторианцев, маронитов, иезидов, и, наконец, курдов.

Армянский народ в этом отношении не был исключением. От других стран Армению отличало лишь то, что она была порабощена турецкими завоевателями одной из первых - в результате военных походов султанов Мехмеда II Завоевателя и Сулеймана Великолепного, и оставалась под их властью дольше всех - вплоть до распада Османской империи, т.е. в периоды наибольшей геноцидной активности турецкого государства, когда она проявлялась с особой силой и жестокостью. В Армении в полной мере подтверждалось положение, что опорой "геноцидного общества" является государство, проводящее политику территориальной экспансии, направленную либо на присоединение, либо на удержание силой порабощенных народов. Основной функцией турецкого "разбойничьего государства", как организации господства относительно малочисленной пришлой иноплеменной знати, было удержание этих народов в полном повиновении и их ограбление.

Территория армянского народа, как и территории всех других порабощенных народов Османской империи, стала рассматриваться как "собственность" Аллаха и "его тени на земле" - турецкого султана, ставшего халифом - главой всех мусульман.

Армянам, низведенным в положение бесправной райи (скота), жизнь даровалась как акт пощады (аман), по усмотрению своих завоевателей и угнетателей при условии и до тех пор, пока они пребывали в своем естественном с точки зрения турок состоянии верноподданной национально-религиозной группы (милет-и-садыка) и беспрекословно подчинялись их воле.

Армяне как объект геноцида представляли одновременно этническую, религиозную и политическую группу. Такое сочетание характеристик объекта геноцида, четко выявившееся в период предгеноцида, соответственно умножало антиармянскую геноцидную силу турецкого общества.

Геноцидность турецкого общества в отношении армян усиливалась резкими различиями в религии, политической истории, уровнях культурного развития. На положении рабов оказался народ с большой историей независимого государственного существования и высокой культурой, первым в мире принявший христианство в качестве государственной религии. Его поработители - пришлые кочевые племена, которые в результате завоеваний превратились в мощную военную державу.

Хотя эксплуатация трудолюбивых армянских крестьян и искусных ремесленников и строителей была источником обогащения иноплеменной знати и военной силы государства, хотя армянское купечество обеспечивало международные торговые связи Османской империи, само физическое существование армянского народа на его исторической родине всегда рассматривалось турецким государством как политическая опасность.

Объясняется это тем, что в первые века турецкого господства оно не имело в Армении этнических корней. В порабощенной стране проживало многочисленное и компактное армянское население. Посетивший в середине XVII в. Армению французский путешественник Тавернье сообщал: "От Токата до Тавриза страна населена почти одними христианами, и, поскольку эта обширная территория та, которую древние называли Арменией, не нужно удивляться, что в городах и селах пятьдесят армян приходится на одного магометанина".

Другой западный путешественник, посетивший Армению в середине XVII в. с целью изучения обстановки, отмечает, что "большинство населения пяти провинций составляют христиане-армяне и несторианцы", и что там "повсюду на одного турка приходится восемь христиан".

Если бы развитие этнических отношений подчинялась естественным процессам, то со временем соотношение между армянами и турками еще больше изменилось бы в пользу армян. Составляя в Армении, как и в других завоеванных странами, абсолютное меньшинство и в то же время резко отставая от порабощенных ими народов в экономическом и культурном отношениях, турки как правившая нация были обречены: "если бы они не имели монополии на гражданские и военные должности, они скоро совершенно исчезли бы".

На протяжении веков в Армении турок выступал как чиновник, солдат, полицейский, земледелец-колонизатор (мохаджир) или как помещик на самой низкой и варварской стадии феодализма, но во всех этих социальных положениях он принадлежал господствующей религии и национальности, он один имел право носить оружие, и самый высокопоставленный христианин должен был при встрече уступить дорогу самому низкостоящему мусульманину.

Составляя абсолютное меньшинство, турецкие завоеватели могли сохранять свое господство в Армении и многочисленных других странах только посредством постоянного политического гнета, при помощи государственного насилия, периодических массовых избиений. Миллионы коренных жителей Армении были поставлены вне закона. Армянский христианин, прежде всего,-неверный, а неверный - это "гяур", это враг.

Мечом и заскорузлым религиозным фанатизмом, системой "медленной пытки", скрытого и открытого физического истребления народа турки сотни лет поддерживали свое господство в Армении, действуя по принципу:"армян становится слишком много, нужно сократить их число". Именно в этом заключалась политическая основа курса турецкого государства сперва на сокращение числа и ослабление армян с целью их удержания в "естественном" состоянии бесправной райи, а потом и полное уничтожение этой национальной группы как таковой.

С того времени, когда армяне стали подавать первые признаки стремления к освобождению, турецкое государство рассматривало их уже не как потенциальную, а как реально существующую инонациональную, а потому вражескую политическую группу, не имеющую никаких прав на существование.

Наличие в порабощенной Армении коренного армянского населения рассматривалось Османской империей как препятствие не только для сохранения своей власти в Армении, но и для осуществления своей завоевательной политики. В бесконечных, ведшихся веками войнах с Персией турецкие вооруженные силы, чтобы не допустить усиления противника, методично уничтожали армянское население.

Если политически отношение турецкого государства к армянам как народу ассоциировалось прежде всего с препятствием к осуществлению политики захватов чужих земель - основы существования империи, то сам турецкий народ руководствовался более простыми мотивами. Для турок-мусульман убийство армян-христиан было долгом правоверных перед богом и его тенью на земле - султаном-халифом. Убивая армянина, турок зарабатывал себе место в раю. К этим "духовным" мотивам массового участия в геноциде армян прибавлялся сильный меркантильный (сегодня сказали бы - социальный) мотив: это была возможность легко завладеть их жилищем, имуществом, женами, детьми, сельскохозяйственными орудиями, скотом.

Ограничимся лишь несколькими свидетельствами - турецкими и иностранными, иллюстрирующими положение армян в период предгеноцида. Турецкий писатель Евлия Челеби, путешествовавший по Армении в начале XVII в., сообщает, что в Эрзруме горизонт кругом был устлан дымом от горевших армянских деревень, а из палаток турецких солдат раздавались звуки музыкальных инструментов и вопли армян.

Затем, путешествуя в хвосте турецкой армии, он признается, что был поражен бессмысленными и ужасными жертвами.

Француз Амедей Жобер, побывавший в Армении спустя полтора века - в 1805-1806 гг., констатирует, что ситуация здесь не изменилась: "в этой несчастной области не существует ни родины, ни безопасности, ни отдыха"; "...вид многих сожженных и опустошенных деревень вызывал во мне самые грустные размышления",-писал он, проезжая по Армении, "стране, опустошенной набегами разбойников". Область Эрзрума "была настолько опустошена кавалерией, что села были полностью покинуты жителями. Полностью были опустошены и местности от Вана до Аракса".

Другой путешественник, посетивший Армению в 1807 г., также сообщает об организованных избиениях и грабежах армян, которые не могли сопротивляться, так как им было запрещено иметь оружие. Были разграблены и сожжены все села долины Анджалу, были сожжены села Баязида, а их армянское население бежало в Персию. Всюду были "смерть и опустошение". То же самое в другом районе, который посетил этот свидетель: "Вся равнина от Диадина до Топрак-Кале опять представила картину опустошения". Здесь недавно было сожжено 118 сел, "населенных несчастными армянскими христианами..."

Эти поощрявшиеся и организовывавшиеся правительством грабежи, опустошения и истребления армян продолжались из года в год, из десятилетия в десятилетия, из века в век, принимая все более организованный характер, все более увеличиваясь в масштабах. Принадлежавший армянам хлеб выжигался, скот угонялся, земледельческие орудия увозились, жилища либо разрушались, либо заселялись турками, черкесами, курдами и др., армянские села планомерно уничтожались, армянское население методически истреблялось, изгонялось или обращалось в ислам. В условиях, когда нужно было "выбирать" между мечом и Кораном, целые деревни и районы бывали вынуждены переходить в мусульманство: армяне Тортума, Испира, Байбурта в вилайете Эрзрум в 1820 г., Хой, Сливана в вилайете Битлис в 1800 г., Хамшэне, Карадере и др. в вилайете Трапезунд в 1830 г. и т.д. и т.п.

Изучение объективно констатируемых фактов подтверждает, что уже в этот период геноцидная политика турецкого правительства проводилась в трех основных формах: 1)ассимиляции; 2)изгнания; 3)уничтожения.

Одним из основных методов политики ассимиляции в период предгеноцида были насильственная исламизация и отуречивание. Хотя в разное время и в различных районах страны армяне принимали ислам и со временем отуречивались, процесс этот решающего успеха не обеспечивал. Поэтому он во все большей мере подкреплялся политикой изгнания и все более массовых убийств армян.

В период предгеноцида четко обозначилась политическая линия турецкого государства на изменение демографического облика Армении путем стимулирования беженства и эмиграции армян и сопутствовавшего ему планомерного заселения курдами, черкесами и турками-колонизаторами (мохаджирами). Тем самым не только сокращалась численность армян в абсолютном выражении, но и менялось соотношение между армянским населением и другими национальностями, противопоставленными армянам под общей рубрикой "мусульман".

В эпоху реформ танзимата, с целью разрушить национальное единство армянской территории, низвести армян в положение меньшинства в населенных ими вилайетах и изолировать их были приняты тщательно продуманные меры, направленные на искусственное расчленение этнически компактной территории в большом числе административных провинций с присоединением к ним земель с инонациональным большинством.

В это время Эрзрумский эялет включал в себя следующие лива и санджаки: Эрзрум, Карс, Баязид, Чалдыр. Эялет Ван, наряду с армянскими санджаками Ван и Муш включал и неармянские, населенные курдами Хаккиари, Мардин, Версем, Диарбекир. Территории Малой Армении и Киликии распределялись по эялетам Адана, Сивас, Харпут.

Тогда же было признано, что сохранение национальных имен порабощенных турками стран, в том числе и дальнейшее официальное сохранение за исконно армянской территорией своего имени Эрменистан, "придавая территориальному делению империи слишком много политического и исторического значения и сильно благоприятствуя областному партикуляризму, может повредить успеху нового режима административной централизации".

В процессе предгеноцида была почти полностью разработана технология "обезлюживания" и были созданы предпосылки для перехода к стадии широкомасштабного геноцида. Сложился государственный механизм, ориентированный на геноцид армянского населения, которое было полностью лишено возможности безопасного существования. Турецкое государство ревностно добивалось, чтобы армяне были полностью безоружны, лишены средств самозащиты в стране, где все кроме них - турки и другие мусульмане (черкесы, курды и балканские мохаджиры) были вооружены с головы до ног.

История армянского предгеноцида полностью подтверждает правоту наблюдений исследователей, отметивших, что предгеноцид содержит "некоторые элементы геноцида". Отмеченное Лео Купером уничтожение частей той или иной национальной группы, "например, путем сметения целых сел", полностью относится к предгеноциду армян.

К концу периода предгеноцида турецкое государство стало использовать для массовой резни армян вооруженные силы и формирования, которые финансировались и вооружались правительством. В этой связи можно было бы указать на резню армян и ассирийцев в 1850 году. Акт резни армян с участием войск был совершен в 1862 году в Зейтуне.

В любой другой стране такого рода акты квалифицировались бы как геноцид, но в условиях турецкого геноцидного общества, где преступления, немыслимые по любым человеческим меркам, оказывались превзойденными на последующих этапах; при разграничении предгеноцида армян поневоле приходится оперировать методом сравнительной оценки. В результате этого самые настоящие акты геноцида рассматриваются как относительно меньшее зло и относятся к периоду предгеноцида.

Объективно констатируемые факты, относящиеся к периоду предгеноцида в Западной Армении, показывают издавна определившуюся четкую тенденцию к его переходу в стадию широкомасштабного геноцида армян, подтверждают, что он был естественным и закономерным результатом многовекового политического развития.

Единственный фактор, который все еще удерживал турецкое государство от перехода к политике физического уничтожения армянского народа, был связан с экономическими интересами эксплуатации. По мере того, как разбойничьи внеэкономические методы хозяйствования приводили к пауперизации армянского крестьянства, значение этого сдерживающего фактора уменьшалось. Вместе с тем, с конца девятнадцатого века начала появляться турецкая буржуазия, которая не терпела инонационального соперничества, и это придавало геноцидности турецкого общества новые импульсы.

Такова историческая правда о предгеноциде армян. Положение армян было столь бесправным, а действия турецкого государства столь однозначно насильническими, ориентированными на ослабление и разрушение этой национальной группы, что оно уже тогда тщательно скрывало происходящее от взоров Европы. Француз Амедей Жобер, как было сказано, побывавший инкогнито в Армении в 1805 - 1806 гг., пишет, что турецкое правительство не желало, чтобы европейские путешественники посещали Армению. Начальник таможни Ахмед-бей с удивлением спрашивал его: "Забыл ли ты ту ненависть, которую мы испытываем по отношению к христианам? Разве ты не знаешь, что вот уже почти 100 лет ни один европеец не проник в эту страну?".

Нет ничего удивительного, что после того, как стадия предгеноцида армян логически завершилась геноцидом - полным и повсеместным физическим уничтожением и изгнанием армян со своей исторической родины, стремление скрыть или фальсифицировать правду об истоках и предпосылках этого преступления стало предметом особой "заботы" турецкой официальной пропаганды.