Живопись Армении

История предоставила нам возможность проследить живописные традиции армянского народа на протяжении почти полутора тысячелетий.

Урартские стенные росписи конца VIII века до н. э., мозаичный пол в античном Гарни начала новой эры, росписи в храмах — вот, пожалуй, одни из первых свидетельств начал национальной живописи.

Старейший на территории современной Армении христианский памятник, Ереруйкская базилика — сохранил остатки живописного грунта и небольшие фрагменты орнаментов, свидетельствующие о существовании в храме росписи, сюжет которой остаётся нам неизвестным.

Стенные росписи армянских храмов средневековья, строго говоря, нельзя отнести к фресковой живописи, которая предполагает роспись стен водяными красками по сырой штукатурке. Особенность стенописи тех времён в Армении заключалась в нанесении чрезвычайно тонкого слоя живописного грунта из смеси извести и песка прямо на выглаженную и мелко проштрихованную каменную кладку. Недолговечность подобного приёма во многом объясняет почти полную гибель больших плоскостей стенописи во многих храмах Армении.

Сохранившиеся фрагменты можно увидеть в церкви монастыря Лмбат, неподалеку от Артика, выделяющейся своим изящным силуэтом на фоне окрестных холмов. Фигуры двух конных воинов и сейчас ещё можно разглядеть на её восточной стене. В конхе церкви, на фоне языков пламени, видны ноги Христа с краем одежды, там же выписаны фигуры двух четырёхкрылых Серафимов — в их трагических глазах и крепко сжатых губах художник постарался передать извечную борьбу добра и зла, вершин духа и страстей.

В 930 году были богато украшены живописью стены Татевского монастыря, до нас дошли её многочисленные фрагменты. В главной апсиде центрального храма сохранились изображения трёх пророков, под ними — четырёх святых. На западной стене — фрагменты грандиозной композиции Страшного суда, на северной — сцены Рождества. Фигуры композиций разнообразны по позам, монументальны, динамичны, в руках пророков свитки с армянским текстом. Охряные, тёмно-красные, густо-голубые и белые цвета создают впечатление покоя и умиротворённости. В картинной галерее Армении собраны и частично восстановлены значительные фрагменты стенописей из различных храмов, они находятся в экспозиции и доступны для обозрения.

Живопись, с присущими ей эмоциональными выразительными средствами, превращала стены храмов во внушительную образную повесть. Параллельно с нею начинала развиваться иконопись, которая должна была привести к возникновению станковой — духовной и светской живописи. Однако иконопочитание, в связи с сущностью вероучения армянской церкви, было ею тесно ограничено.

По-видимому, такой аскетизм армянской церкви на несколько столетий задержал развитие станковой живописи и скульптуры, переключив творчество живописцев на создание прекрасных образцов миниатюры, которые появились уже в VI веке.

Монастырские скриптории постепенно становятся центрами создания многочисленных иллюстрированных рукописей. В своём большинстве — это Евангелия, иллюстрированные Библии, псалтыри, требники. Рукопись и миниатюра неотделимы — это одно превосходное произведение искусства.

Множество армянских рукописей дошли до наших дней и хранятся в различных собраниях. Ценные коллекции имеются в США, интересны собрания рукописей Британского музея, Национальной библиотеки в Париже. Богато собрание в армянском католическом монастыре на острове св. Лазаря в Венеции, у конгрегации армян-католиков в Вене.

Однако самое полное собрание армянских рукописей находится в Ереване. Более 15000 рукописей собраны в Институте древних рукописей — Матенадаране. Около 2500 листов их украшены миниатюрами.

Начало этому всемирно известному собранию было положено собранием рукописей Армянской церкви в Эчмиадзине. Многие из этих рукописей имеют свою историю, чаще трагическую, несут на себе отметки судьбы, следы огня и меча. Рукописи у армян, также как иконы у византийцев и славян, испокон веку были предметом почитания и благоговения. Они очень бережно сохранялись народом, подчас неграмотным, передавались по наследству, уносились с собою в случае бегства их владельцев, если не могли быть унесены — замуровывались в стены, закапывались в землю; нередки случаи выкупа рукописей из плена.

Миниатюра в армянских рукописях подчиняется структуре рукописного кодекса. Первые страницы обычно украшены «хоранами» — мемориальными композициями, носящими характер ввода в текст. Заставки, помещаемые перед евангельскими текстами, могут содержать изображения их авторов, но могут быть и чисто декоративными. Листы сюжетных миниатюр, распределённых по тексту, как правило содержат «Благовещение», «Рождество», «Крещение», «Распятие», «Преображение» и частую в армянских евангелиях сцену «Сошествия Св. Духа».

Позднее возникают специально нарисованные заглавные буквы, маргиналы — украшения и фрагменты евангельских сцен на полях текста. Характерным для армянской средневековой рукописи является наличие «ишатакарана» (памятной записи — колофона). В ней записывались имена создателей рукописи, её заказчиков, фиксировалась история рукописи, нередко излагались события текущего времени.

Материалом рукописей раннего периода служил пергамен (с греческого pergamenos, от Pergamos, гор. Пергам в Малой Азии) — кожа животных, обработанная особым образом. Позднее появилась бумага, в то время выделывавшаяся без примеси древесной массы, что придавало ей прекрасные качества.

Касаясь пергамена, или как мы говорим сегодня — пергамента, — сообщаем читателю вполне достоверный средневековый рецепт его приготовления.

«Совет (приготовления) пергамента. Возьми эти шкуры. Возьми шкуру козлёнка домашнего или дикого, дикого барана, жеребёнка, зайца, косули, телёнка. Возьми известь, хорошо просей и налей на неё воды. Если шкура будет тонкая, ты его (раствор извести) сделай жидким; если толстая (шкура) — сделай густым. Когда он поспеет, сними волос, промой чисто и налей свежей известковой воды; когда станет плотным, растяни — она растянется; возьми промой и растяни верёвкой на станке. Возьми нож и соскобли мясную сторону, пока кончится всё мясо и (эта) будет хорошая сторона. Сними воду и выставь на солнце, чтобы просохло, а затем сторону волос соскобли сухим. Накрахмаль пергамен яичным белком. И белое льняное семя держи три дня в воде, пока сделается густым как мёд (и этим) накрахмаль (сторону) мяса и соскобли ножом».

Процесс создания средневековой рукописи, над которой трудились переписчики, миниатюристы, позолотчики, переплётчики, ювелиры — не допускал спешки и небрежности; краски и чернила готовились обычно самими мастерами, кроме гусиных перьев и тростниковых палочек, они использовали прототип нашей «самопишущей» ручки, перо которой питалось чернилами из пустотелого шарика, закреплённого на стержне. О достоинствах этого способа письма говорит запись в одной из рукописей.

«О вы, изучающие святое писание, сочтите достойным упоминания меня, недостойного писца, дьякона Ованнэса, который написал 900 букв, один раз набрав чернила...»

Несмотря на то, что рукописи веками сохранялись в сырых помещениях монастырей, были спрятаны в самых неожиданных местах, прочные краски миниатюр, приготовлявшиеся самими мастерами, сохранили яркость и первоначальную свежесть. Это обстоятельство побуждает нас рассказать о некоторых секретах красок армянских миниатюристов того времени.

«О растирании позолоты. Возьми хорошей позолоты сколько захочешь и возьми хороший жидкий мёд или белый клей или густой раствор камеди, налей в довольно большую фарфоровую посуду и позолоту покрой по поверхности, хорошо размешай пальцем, чтобы соединилась в виде порошка, и потом налей воду и оставь, медовую воду снова процеди и если с ним отошло (собери). Возьми затем высуши и употреби тонкой кистью как принято».

«Возьми десять драм (драм = 3,2 граммам) чистого олова и полтора драма меди и ртути также полтора драма. Расплавь их в отдельности и налей это на медь и будет серебро».

Исследователи выделяют несколько основных школ армянской книжной миниатюры в зависимости от стилистических черт, характера изобразительного и орнаментального языка, состава сцен и их иконографии. Такое деление, конечно, достаточно условно, так как передвижения, связанные с паломничеством, войнами, личными обстоятельствами, касались естественно и миниатюристов.

Тем не менее, выделяют Гладзорскую, Татевскую, Арцах-Утикскую, Васпураканскую, Киликийскую, Крымскую школы армянской книжной миниатюры. Каждая из этих школ имела своих выдающихся живописцев, вот некоторые из них, Аваг (Гладзорская школа) — иллюстрированное им Евангелие 1337 года хранится в Матенадаране (№212). Григор Татеваци — общественный деятель, философ и художник (Татевская школа), Евангелие 1297 года, украшенное им в 1378 году новыми сюжетными миниатюрами, хранится в Матенадаране (№7482). Минас — прекрасный миниатюрист Васпураканской школы второй половины XV века с богатой палитрой, чёткой и устойчивой иконографией. В рукописи Матенадарана № 982, лист 309 можно увидеть его миниатюру «Видение Иезекииля. Сошествие св. Духа».

Выдающимся мастером XIII века Киликийской школы миниатюры был Торос Рослин. Его миниатюры по-своему используют традиции национальной и византийской школ, их образы полны жизни, духовной простоты и человечности. Из рукописей, украшенных его рукою, в Матенадаране хранятся два Евангелия (№№ 10450, 10675). Прекрасные образцы самых ранних, дошедших до нас миниатюр (из хранящихся в Матенадаране) принадлежат Эчмиадзинскому Евангелию 989 года (№ 2374) с его концевыми миниатюрами VI века и начальными X века; Могнинскому Евангелию XI века (№7736); Евангелию 1053 года (№3793).

Неискушённому зрителю армянской миниатюры приведём некоторые её отличительные черты — сочный колорит, озаряемый очень яркими цветовыми пятнами, смелый залив плоскостей красками, щедрое золочение и серебрение сюжетов, богатая орнаментика и, наконец, своеобразный, созданный на реальной основе, тип оживлённого армянского лица.

Книгопечатание ввело в мир новый вид иллюстраций — гравюры, которые постепенно вытеснили миниатюры. Книжная миниатюрная живопись стала раритетом, предметом любования и со временем превратилась в драгоценные экспонаты различных собраний.

Доступные исследователям образцы армянской станковой живописи относятся к XVII веку. В 1666 году в Москву, ко двору царя Алексея Михайловича был приглашён «орменский богомаз» Богдан Салтанов, которому предстояло в Оружейной палате «выучить своему мастерству из русских людей учеников». Многочисленные живописные произведения духовного и светского содержания, написанные им в тот период, ждут своего исследования. Оружейная палата Кремля сохраняет два сотенных знамени его работы, в Распяцкой церкви Кремлёвского дворца находится прекрасная картина с изображениями животворящего креста Константина и Елены, коленопреклоненных фигур Алексея Михайловича, царицы и патриарха Никона; здесь же находится икона «Величит душа моя Господа» с изображением Богоматери и двух ангелов. XVII—XVIII века связаны с работами живописцев из рода Овнатанов, Нагаш Овнатан (1661 —1722) расписывал церкви, с его именем связывают росписи Эчмиадзинского собора, при дворе грузинского царя Вахтанга VI им были писаны портреты и жанровые картины. К живописной школе рода Овнатанов, к его сыновьям, вероятно должно быть отнесено происхождение картин XVII—XVIII веков, украшающих Эчмиадзин.

Рубеж армянской живописи XVIII—XIX веков освещен новыми идеями, в их основе, безусловно, лежит армянская живопись XVII— XVIII веков, но значительно влияние русской и европейской живописи. О живописи этого периода можно судить по работам портретиста Акопа Овнатаняна, портретная галерея которого открывает новую страницу в развитии национальной живописи. Сдержанные и гармоничные цвета, тонкий рисунок отличают работы этого мастера, прекрасен его портрет Н. Теумян, выставленный в Государственной картинной галерее Армении.

Путь развития живописи после А. Овнатаняна — это путь овладения армянскими художниками, живущими вне Армении, европейской системой академического мастерства. Ими изучаются разнообразные течения в живописи, совершенствуются композиция, манера письма, усиливается поэтичность образов, но образ родины всегда служит стержнем их творчества.

На конец XIX века падает период творчества трёх наиболее крупных художников, работавших и в первые десятилетия века нынешнего, это — Геворк Башинджагян, Вардкес Суренянц и Эдгар Шаин. Г. Башинджагян, прекрасный пейзажист, работы которого проникнуты поэтическим чувством, отличаются романтизмом и приподнятостью. Первая картина художника «Берёзовая роща» (1883) была удостоена серебряной медали Российской Академии художеств. Одной из лучших работ мастера полагают пейзаж «Арарат» (1912), патриотизм художника придаёт ему эпический характер.

В. Суренянц, основоположник исторического жанра в армянской живописи, его картины освещены реальными или легендарными событиями национальной истории. Одно из лучших полотен художника — «Попранная святыня» (1895), отклик на резню армян в Турции, варварское уничтожение народа и его культуры. Исполненное в холодной серебристой гамме полотно изображает интерьер армянской церкви, подвергшейся разгрому. На первом плане, почти в центре, и на втором плане картины изображены разорванные книги, далее — убитый монах, в глубине полотна — разграбленный ковчег с церковной утварью. Композиция подчёркивает трагизм произошедшего. Наряду с историческими полотнами, Суренянц писал пейзажи и портреты современников. Э. Шаин, один из представителей национальной культуры, творивших во Франции — волнующая страница истории мирового искусства. Пожалуй, только Ов. Айвазовский и М. Сарьян были удостоены такого всеобщего признания.

Работы Шаина в технике офорта — одни из тех шедевров европейских мастеров, которые создают впечатление цвета силой рисунка, простой игрой белого и чёрного, он довёл до совершенства искусство сухой иглы. Листы в жанрах портрета, сцены из жизни большого города, пейзажи отличаются изысканностью, обилием света, живописной мягкостью и живой наблюдательностью.

Государственная картинная галерея Армении располагает одной из наиболее полных коллекций офортов мастера (более 360 листов), завещанных ей Шаином.

Великим художником-маринистом, творчество которого принадлежит мировой культуре, но прежде культурам двух народов — русского и армянского, был Иван (Ованес) Айвазовский.

О его рождении в армянской церкви города Феодосии 17 июля 1817 года сделана запись: «Родился Ованнес, сын Геворга Айвазяна, феодосийского негоцианта Гайвазовского».

Мастерство Айвазовского, любившего рисовать сызмалу, росло чрезвычайно быстро, уже в 28 лет он был удостоен звания академика, более 6000 полотен — итог его многолетнего труда.

Морская тематика не препятствовала художнику изображать кавказскую природу, бытовые сцены, Арарат и Араратскую долину, озеро Севан, известны и замечательные портреты его работы. Им были созданы картины для армянских храмов и десятки полотен на темы Библии. Картина «Хаос» была приобретена папой Григорием XVI для Ватиканского музея.

Мечтательность, красота колорита, редкостное умение передавать прозрачность воды и её могучую силу, в сочетании с удивительной непосредственностью — вот секрет очарования работ Айвазовского. Известна также его широкая благотворительная деятельность в пользу армян, живших в Феодосии, Константинополе, Восточной Армении. Им были построены школа и храм в Феодосии, делались крупные денежные пожертвования в пользу Армянской церкви и многих национальных благотворительных учреждений.

Касаясь вопроса национального самосознания И. Айвазовского, можно сказать об этом словами мэтра Сарьяна в его беседе с И. Эренбургом: «Какую бы ужасную бурю мы ни увидели на его картине, в верхней части полотна, сквозь скопление грозных туч, всегда будет пробиваться луч света, пусть тоненький и слабый, но возвещающий спасение.

Именно веру в этот свет пронёс через века породивший Айвазовского народ, именно в нём, в этом свете заключён смысл всех изображённых художником бурь».

Мартирос Сарьян — наиболее значительная фигура в армянском изобразительном искусстве XX века. Его творчество отличает сложный путь глубоких исканий, именно с ним исследователи связывают становление современной национальной живописной школы. Сарьян творил в жанрах портрета, натюрморта, пейзажа, иллюстративной графики, декоративного панно.

Декоративность как система, передающая внутренний смысл изображения, сочеталась у него с поисками новой выразительности; органическая связь мастера с Востоком дала ему возможность внести в живописную культуру свою неповторимую ноту.

Богатейшее собрание работ М. Сарьяна сосредоточено в Музее его имени в Ереване, однако внимательный и не чуждый искусству путешественник обнаружит его пейзажи с неповторимой гаммой цветов и композицией повсюду в Армении, зимою и летом, на Ширакском плато и в Зангезуре, у озера Севан и подле Еревана.